Б.И. Чурилов,	Н. Б. Чурилова

 

Геометрический анализ иконы «Благовещение» из местного ряда иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры

«Икона — Библия для грамотных»

Б. Чурилов

Иконы иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры письма Даниила Черного, Андрея Рублева и «некиих с ними» являются объектом пристального внимания многих поколений исследователей. Особенно это относится к иконе «Святая Троица» из местного ряда, единственно имеющей несомненное авторство преподобного Андрея Рублева. До полного понимания глубины творения Рублева еще очень далеко, исследованиям и полемике о его творчестве не видно конца.

Авторами были изучены икона «Св. Троица» и 19 икон праздничного ряда. Примененный метод заключается в последовательном геометрическом анализе графическо-композиционного визуально воспринимаемого строя произведения. Это позволило вскрыть общий план построения композиции, архитектонику и принципиальную связь частей изображенного сюжета. Появилась возможность прочтения изобразительного «текста».

Рис.1

Изучение иконы «Св. Троица» – «Совет неизреченный» (Рис.1) показало, что это великое творение есть ни что иное, как почленное и почти пословное изложение Никео-Цареградского Собора Символа Веры в образно-композиционном строе иконы. Однако литературный текст Символа изложен имплицитно, являясь конструкцией образного «текста» иконы – «Превечный Совет». Исследование обнажило три основных сотериологических знака-символа Домостроительства: чаша, крест, и пасхальный символ – яйцо. Кроме них исследователи отмечали вписанность, врисрванность композиции в круг, квадрат, ромб. Эти знаки-символы послужили общим фундаментом, на котором строились (филологам было бы нелишним глубоко исследовать этимологию глагола с-троить) композиции икон праздничного ряда иконостаса, общей основой содержательного и смыслового наполнения сюжетов.

Можно смело утверждать: икона «Св. Троица» прп. Андрея Рублева – это сжатая до формулы сумма «Праздников», и наоборот: «Сумма» расшифровывается и раскрывается в хронологическом следовании событий Нового Завета в «Праздниках».

Рис.2

В статье предлагается рассмотрение иконы «Благовещение» как первой в ряду сюжетов Новозаветной истории (Лк. 1: 26-38). В построении композиции этой иконы легко усматривается трехчастное деление по вертикали и горизонтали (Рис.2). В левой трети иконы изображен архангел Гавриил,  в правой – Дева Мария, в средней – пространство собственно Благой Вести (сегмент открывшегося неба с нисходящим к Деве лучом  Духа Святого). Здесь же и десница архангела, благовествующая ораторским жестом. В средней и нижней третях – событие, рассказанное апостолом Лукой. В верхних углах иконы палатное письмо образно, символически повторяет фигуры архангела и Девы. Пересечение центральных вертикали и горизонтали дает предрешенный Превечным Советом крест. В перекладине креста  тихо склоненная Дева внимает Вести. Здесь же изображена ограда «дома Иосифа» – стена ограждения Девы: «Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам жены твоея: рождшеебося в Ней от Духа есть Свята» (Мф. 1: 20). Средняя треть представляет собой столп креста, возносящийся из Новозаветного будущего (аркатура внизу – древний символ церкви)  к самому началу Новой истории (Рис.3, тчк.1, линия АА′), сегменту раскрывшегося неба. Голова и нимб Девы Марии частично проецируются на вертикаль креста в средней части, внизу – Ее правая нога. Уже здесь воплощены в зрительный образ слова Симеона Богоприимца: «И Тебе же Самой душу оружие пройдет» (Лк. 2: 35); «Стояху же при кресте Иисусове Мати Его…» (Ин. 19: 25). Вверху в вертикаль креста справа «входит» колонна портика палаты Девы; слева – четырехгранный столп, увенчанный изящной капителью, «вошел» стороной, обращенной к Марии. Он заботливо укрыт велумом, перекинутым на него в будущее с Ее палаты, и пересекающим верх креста. В свою очередь, он пересекается в настоящем времени евангельского события лучом схождения Духа: И отвеща ангел, рече Ей: «Дух Святый найдет на Тя…» (Лк. 1: 35). В будущем – Богородица – Церковь, – Оранта (Стена нерушимая), – Столп и Утверждение Истины.

Фигуры архангела и Девы близко повторяют рисунок  фигур левого и правого ангелов «Св. Троицы»: крылья Гавриила подобны крыльям левого ангела, Ее фигура идентична фигуре и характеру правого ангела. Как и в «Св. Троице», во внутренних контурах их фигур ясно прочитываются очертания чаши. Геометрическое обобщение и уточнение этих очертаний дает рисунок чаши, точно вписанной в крест: матери предопределено быть свидетельницей страданий сына, Богородице предопределено быть свидетельницей страстей Господних, Ей также предопределено испить Ее долю страданий. Иконописец жестом Ее рук, склонением Ее фигуры удивительно точно проиллюстрировал стихи: «Разум недоразумеваемый разумети Дева ищущи, возопи к служащему: «Из боку чисту, сыну како есть родитися мощно?..»¹. Вместе с тем Ее поза – сама покорность Горней воле: «…Се раба Господня; буди мне по глаголу твоему.» (Лк. 1: 38).

На иконе будущее – в будущем, а теперь «Совет Превечный открывая Тебе Отроковице, Гавриил предста, Тебе … вещая: «Радуйся…»².

Да! Будет чаша, будет крест, будет смерть. Но будет и Воскресение, будет Вознесение, и одной из свидетельниц его будет сия Дева. Здесь прп. Андреем скрыт и символ воскресения – пасхальное яйцо, который, как домостроительный символ, был, прежде всего, глубоко скрыт в композиционном строе иконы икон (авторы позволяют себе думать, что в начале всех икон Троицкого иконостаса была икона Святой Троицы). Несложное геометрическое построение как продолжение чаши, вписанной в крест, дает рисунок яйца. В композиции «Св. Троицы» мотив чаши прослеживается многократно, он буквально врисован, вписан, врастворен зримо и имплицитно в содержание иконы, служит одной из смысловых доминант, ее составляющих.

Уже более 2000 лет длится Новозаветная история, начавшись Благой Вестью, но ежегодно она повторяется праздником Благовещения в жизни Церкви. Без малого 600 лет через троицкий образ из глубокой православной древности звучит: «Повеленная тайно прием в разуме, в крове Иосифове тщанием предста безплотный, глаголя Неискусобрачней: «Приклонивый схождением небеса, вмещается неизменно Весь в Тя… радуйся, Невесто Неневестная»³.

Рис.3

Построение образа иконописцем позволяет обнаружить и проследить в иконе путь «схождения небес» (Рис.3). Сегмент неба – обиталище Св. Троицы – изображен точно между вертикальной осью поля иконы и левым краем вертикали креста. Он имеет три сферы, контур внутренней    делит хорду этого  сегмента на  три   равные  части (точки Б1, А1, А2, В1) –  Отец, Сын, Дух. Ось луча – начало пути Духа – исходит от Отца через Сына (точка А1) к Деве на правую половину иконы. Острие луча едва пересекает сине-красную границу, но вектор его движения, незримая ось (на рисунке – линия АА′), касается покорствующей головы Марии (точка 3), Ее воспринимающей руки (точка 4) и внешнего угла возвышения (точка 5) – прообраза основания престола Царицы небесной. Таким образом, луч и голубь в нем устремлены в будущее Священной истории. Посланник же Неба, слетевший к Деве, и его весть имеют другую направленность: векторы динамики его движения и жестов легко прочитываются. Взгляду созерцающего икону иконописец предопределил программу созерцания образов композиционным строительством: так, взгляд без усилий плавно скользит по кривой линии с вершины крыла Гавриила (точка 4 на линии ББ′) на кончик ленточки-слуха (точка 5) архангела, вырез ворота туники на его плече (точка 6), точки 7 и 8 обозначают верх клава на рукаве десницы, затем линия плавно поднимается по предплечью (точка 9) и локтю, взлетает к «благовествующим» пальцам (точка 10) и через угол ниши в ограде (точка 11) упокоевается, достигнув точки 12, на темени Девы Марии. Исходя из левого угла вершины креста и левого края сегмента неба (точка 1) к крылу архангела, линия круто ниспадает вниз, проходя точку 2, на пересечении горизонтали, завершающей башню (эта же точка является опорой арки башенной кровли), коснувшись арочного завершения окна палаты (символа архангела Гавриила – окна неба на землю), она достигает крыла.

Вниз, из правого края сегмента устремляется линия ВВ1. Ее путь таков: край капители столпа (точка 2), его поясок на стороне, обращенной к Деве (точка 3), точка 4 – пересечение нимба вестника, правого угла его палаты и горизонтали стены, нижний край его локонов, вырез туники (точки 5, 6), точки 7,8 – подол туники – щиколотка ноги и носок – подошва арочки. На половине Девы (точки 9– 13) линия охватывает снизу Ее Саму и Ее седалище. Почти ламинарный поток вести от краев сегмента после точки 6 веерно расширяется, заключая в себя всю фигуру Девы: «Христову Книгу одушевленную, запечатленную Тя Духом, великий архангел, чистая, зря, возглашаше Ти: «Радуйся, радости приятелище…»⁴.

Замечательна еще и следующая композиционная устроенность: прямая ВВ′′, исходящая из точки 1, пройдя точку 2 – капитель столпа, касается головы архангела и его слуха (точки 3, 5) и упирается в конец второго пера крыла архангела (точка 4). Здесь же пересекаются вертикаль ковчега иконы и горизонталь (пунктир КК′) уходящего вправо основания стены, опирающегося  на аркатуру. Из этой же точки к голове Девы устремлена линия ИИ′ через точку 10, завершающую жест десницы вестника, и встречается именно (!) в точке 3 с осью луча Духа Святого (случайно ли практическое равенство угла а и угла б и положение точек 4,1,2,3,4,5 на линии КК′?).

Рука вестника едва-едва «заходит» на половину Девы, и на том же расстоянии замирает на фоне велума острие луча (линия ЗЗ1). И это еще не все!: из правого края неба, из «трети» Духа Святого к башне Гавриила исходит линия ГГ′, диктующая перспективное сокращение боковых внешних стен его палаты, (точки2,3,4). Это принуждает окна внешних стен тáинственно сузиться: ведь оттуда низлетел сообщающий «от века Таинство»⁵.

На фасаде же окна широкие. Палата Девы Марии тоже «воспринимает» Весть своими конструктивными деталями: балки, несущие открытый свод кровли, «повернулись» и «устремлены» строго к крайним точкам небесного сегмента.

Рис.4

Привлекает внимание (и удивляет) не только исследователя, но и созерцающего «Св. Троицу», «Благовещение» и другие иконы непонятная небрежность преподобных Андрея, Даниила и иже с ними в рисунке нимбов и других элементов изображений: все нарисовано так, будто в их практике отсутствовал циркуль. Видно (Рис.4), сколь нециркульны сфера неба, нимбы и своды покрытий палат. Нимб архангела чуть сплющен сверху. Но если бы не это, не сошлись бы в одной точке (I) линии его нимба, вертикального угла его палаты и горизонтали возвышения стены, на котором утверждена база столпа, утратилась бы цельность архитектурного образа, по этой же причине не концентричны окружности, очерчивающие голову архангела и его нимб. То же с нимбом Девы и стаффажем: нимб в передней части чуть сплющен. Благодаря приему, использованному мастером второй раз, повторяется композиционно-смысловое единство: точка II – пересечение линий: нимб Девы, вертикаль колонны портика, горизонталь стены ограждения. И, таким образом, очевидно единство системы: образ – символы образа.

Еще больше удивляет наивный до неумелости рисунок дуг кровель. Рублев – и неумение рисовать? Черный – и не рисовальщик? «И иные с ними»? Рисовальщики! И еще какие! «Наивный» рисунок наполнен глубочайшим тáинственным содержанием: коробовые своды имеют изнутри (!!!) следы золотой разделки, несомненно, соотносящейся с золотом нимбов. Геометрия делает очевидной скрытую гармонию рисунка и смысла образов. Это не беспомощный инфантильный архитектурный стаффаж; формы аскетичны до блаженности, отрешенности, порой противоречащей здравому смыслу. О том, что палата Девы Марии – Ее знак, Ее символ, образ Ее живой сущности свидетельствует следующее: видимая полуарка перспективного портала и головка Девы имеют одинаковый радиус r1; открытая фасадная часть короба и Ее нимб описаны радиусом r2; радиусом r3 описывается окружность, равная ширине «дома Иосифа». Эта окружность, концентричная голове и нимбу, пройдет через угол карниза стены, точку пересечения линии плеча и горизонтальной оси поля иконы, из нее же поднимется вертикаль переднего угла уступа стены. Далее она коснется верхнего угла ниши, на фоне которой замерла рука архангела.

Подобное происходит и на стороне архангела Гавриила: радиус окружности его головы r4 заметно меньше радиуса головы Девы. Такой же радиус имеет циркульная часть внутреннего пространства коробового свода кровли «дома Гавриила». Его нимб также меньше нимба Марии Девы, он описан радиусом  r5. Таким же радиусом описывается и уточняется свод кровли его, Гавриила, башни.

Левая и правая части композиции зеркально повторяются. Геометрия делает очевидными теснейшую связь, диалогическую переплетенность участников события, единство жизни всех элементов живого саффажа: дом Гавриила «жестом» трехчетвертной повернутости «благовествует» «внимающей» палате Девы, так же повернутой к сообщению. Столп, Кем предуготовано в дальнейшем стать Богородице; велум, покровом опускающийся с дома будущей Богородицы и мягко укрывающий столп; ограда «дома Иосифа»–палаты Девы, символизирующая Нерушимую стену; аркатура внизу стены – символ Церкви.

И снова иллюстрации текстов. Радиус главы Девы, равный радиусу арки портала, больше радиуса главы архангела: «Ангел с небесе послан бысть.., ужасашеся и стояше, зовый к Ней таковая: «Радуйся, высото неудобовосходимая.., радуйся глубино неудобозримая и ангельскими очима…»⁶.

Нимбу Девы (r2), который больше нимба архангела, равен радиус «внимающей» части короба Ее палаты: «…Радуйся, премудрых превосходящая разум…» (Икос 2). А радиус   r5 нимба архангела равен радиусу короба над его башней, т.е. его «сообщающая» башня и ее «сообщение» меньше «усваивающей» возможности «воспринимающей» палаты Девы.

«В системе очень неглубокого пространственного пласта изображения группируются так, что за пределами картины невозможно представить себе их мысленного продолжения»⁷. У Рублева это возможно!: сегмент раскрывшегося неба является частью окружности, описанной радиусом r5 из точки, которая находится за верхним краем иконы, т.е. там, где что-либо «невозможно представить себе». И центр сферы неба лежит на окружности, описанной радиусом r6 из центра иконного поля, вокруг всего, представленного в иконе, но в иконе имплицитно «работающей» лишь в уголках иконного поля, «собирая» в иконе все, что в ней есть. Концентричная сфере неба окружность r3 коснется кровли башни архангела и крайней точки левого кронштейна кровли над портиком: «к Ней же он рече со страхом: «…Радуйся, Совета Неизреченного Таиннице.., чудес Христовых начало.., ангелов многословущее чудо… Невеста неневестная»⁸ (Акафист).

Удивляет высочайшее мастерство композиционного строительства образов. Пунктирные линии ВВ′ и ВВ′′, исходящие из центра сферы неба, как одна линия, разделяются (точка у) и четко обозначают вестнику его функции: носителя сообщения  (S-образная линия ВВ′ и пунктирная вертикаль ДД′) и сообщителя – (линия ВВ′′). S-образные пунктирные линии АА′ и ББ′, подобные линии ВВ′, сливают в единый и нераздельный образ все, изображенное в правой части иконы: возвышение, подножие, седалище Девы, Ее Саму и Ее палату. При этом  линии чуть заметно расходятся вверх: «…радуйся мосте, к небесем приводяй, и лествице высокая, юже Иаков виде»⁹.

S-образная же линия ГГ′ в отличие от линий, обозначающих движение Благой Вести сверху вниз, выразительно демонстрирует Ее движение слева направо «параллельно» горизонтальной оси иконы. Эта крестообразность вполне соответствует общей основе композиции иконы — кресту.

Авторы просмотрели десятки «Праздников» из разных областей Православной ойкумены, из времен дорублевских и послерублевских и выяснили следующее: отношения участников изображаемых событий и архитектурного стаффажа внутренне никак не обусловлены, они живут в среде композиционного строя каждый своей автономной жизнью. Передний план, где происходит действо, и задний, ограждающий это действо, локализующий пространство для осуществления этого действа, соотносятся друг с другом формально, подобно ограде и огражденной территории. Персонажи и палаты не имеют внутренней, содержательной и логической мотивации совместного присутствия в этой ячейке пространства; архитектура не принимает участия в жизни образов, являя собой лишь задний план. (Иконописцы ощущали в единичных случаях диссонанс в ситуации и помещали в оконном или дверном проеме пассивного «наблюдателя».) И не произойдет ничего принципиально «противоправного», если две иконы «поменяются» палатным письмом. Скорее всего, архитектура органично встроится в новую территорию, может быть, лишь придется подкорректировать стиль письма. Более того: подобное «неорганичное участие» архитектуры имеет место даже в «Праздниках» комплексов, в создании которых принимал участие и сам преподобный: «Праздники» Благовещенского собора Московского Кремля и Успенского собора во Владимире-на-Клязме.

Рис.5

Исследование рисунка 5 свидетельствует о необыкновенной выстроенности, устроенности, стройности рублевских икон. Конечно же, художественное убранство Троицкого собора – дело рук не одного Рублева, но Рублев, несомненно, — эталон древнерусского иконописца. Только иконописцу среди иконописцев дано было создать икону икон. По подобию этой иконы, этого образа образов построены все девятнадцать «Праздников», и в их числе исследуемая икона  «Благовещение».  В иконе «Св. Троица» символ левого ангела — Бога Отца, как и символы двух других ангелов, занимает очень небольшую часть –четверть иконного поля, но система левый ангел–палата представляет собой органичную целостность, смысловую и логическую взаимопроникновенность, архитектоническое единство. «Дом», возвышающийся над ангелом в верхней четверти иконы, свой фундамент имеет в рисунке всей фигуры ангела и его седалища, символ вырастает каждой своей вертикалью из символизируемого, из него имеет бытие свое. Напимер, в самый низ иконы каскадом свисающие острые концы  складок гиматия, казалось бы, являющие собой низ низа, Рублев использует как фундамент дома вселенной.

В иконе «Благовещение» палатное письмо занимает верхнюю половину изображения. Принцип его строительства полностью повторяет «Троицкий», где практически ни одна из вертикалей палаты архангела не существует сама по себе, не возникает случайно; продолженные вниз они обнаруживают исхождение свое вверх из существенно важных точек фигуры вестника. Линия крайнего оконного проема (линия А, с точками на ней 1,2,3,4,5,6) отделяет фигуру архангела от края иконы, а линия правого угла башни Гавриила (З, 1,2,3,4) возносится вверх из нижнего края клава, знака посланника, на рукаве (точка 4), совпадая с центральной осью левой половины иконы. Лик вестника и «вещающий» верх его башни изображены точно по разные стороны этой оси. Столп же опирается на твердо стоящую на поземе (на одной линии с аркатурой ) стопу Гавриила. Линии, опущенные из точек пересечения сфер неба с верхним краем иконы (Л,М,О,П,Р,С), определяют места столпу, правой руке и значимым точкам его фигуры, обращенной к Деве,  ритм арочек в основании стены. То же в правой части композиции: верх (палата) и низ (возвышение с седалищем) неразрывно связаны между собой и с фигурой Девы Марии.

Рис.6

Весть излучается сектором неба (Рисунок 6) прежде всего и непосредственно правой половине иконы. Ее воспринимает вся конструкция-завершение «дома Иосифа»–палаты Девы: обращенный к Небу открытый короб кровли, балки, несущие кровлю (линии АА′, ББ′, ВВ′, ГГ′), капители колонн, пространство портика и, наконец, портал.

Влево из «области» Духа Святого сектора Неба (Рисунок 3) направлен луч-поручение вестнику, образованный линиями ДД′ и ЕЕ′, понудившими перспективно подвигнуться для восприятия поручения горизонтали бокового фасада дома архангела. Сверху, кроме этого, нисходит столп вести, ограниченный линиями ЖЖ′ и КК′. Наполнив собой дом вестника, Весть воссиявáет в правую половину иконы через связанность горизонталей завершения обоих домов, горизонталей стены ограждения, аркатуру и горизонтали низа,  и не только: поток благой Вести нисходит и в диагональном направлении.

Иконник не ограничился иллюстрированием конкретного события: «…послан бысть ангел Гавриил…к Деве…» (Лк. 1: 26–27). Скрытая графика изображает священное содержание стиха «…Дух Святый нáйдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя…»(Лк. 1: 35).

В покое, безмолвии, молитвенном созерцании святые иконники, ученики Сергия и Никона Радонежских обретали преисполненность благодатью Духа Святого и являли это в своих творениях. Преподобный Иосиф Волоцкий говорит об иконниках Андрее и Данииле в своем «Отвещании»: «…и на самый праздник Светлого Воскресения Христова на седалищах седяща и пред собою имуща божественные и всечестные иконы, и на тех неуклонно зряще божественныя радости и светлости исполняхуся. И неточию на той день тако творяху, но и в прочая дни, егда живописательству не прилежаху»¹⁰.

Архитектура Троицкой иконы литургически стройна, классична, строго повествовательна; правая и левая палаты соответствуют каждая своей иерархической значимости.

Совсем по-другому прочитывается архитектурный ансамбль иконы «Благовещение», датируемой исследователями концом XIV – началом XV вв., из Третьяковской галереи. Его построение, сходное с архитектурой кремлевской и владимирской икон, в общих чертах повторяет «пейзаж» и нашей иконы: те же «дом архангела», столп, «дом Иосифа», стена ограждения. Но столп сдвинулся вправо, на вертикальную ось иконы, и стал осью симметрии палатного письма. Он опирается на две колонны с капителями в виде львиных масок, перекрестно взирающих с тревогой на архангела и Деву. Стена ограждения укоротилась, вообще перестав быть стеною. Слева же, между домом вестника и столпом с колоннадой, возник «переулок», пытающийся увлечь созерцающего в неоправданно возникшую глубину на поиски четвертого плана действа. Диалог Гавриила и Марии перестал быть диалогом, так как между ними появился третий участник события,  одушевленный двумя слишком психологичными масками. Возникшие три зияющие разрыва плоскости стены ограждения (справа от колонн, чтоб уравновесить щель «переулка», иконник изобразил второй проем, и, увлекшись обогащением пространства между арками, врисовал в них вертикали узких щелей окон). Образовавшиеся пространственные «сквозняки» раздробили центральную треть иконы: а именно вертикаль креста — фундаментальную основу композиции иконы; нарушили непосредственность общения вестника и Девы; разрушилось классическое единство места и действия. Не этим ли обусловились напряженность, статичность движения архангела и горестное склонение, как перед неким фатумом, Девы Марии?

Рис.7

Очевидна невыстроенность, неустроенность, нестройность палатного письма третьяковской иконы (сравни с Рис.7). Лишь некоторые вертикали архитектурных символов, скорее всего, формально находят опору в значимых точках символизируемых ими образов. Каждый образ иконы, каждый символ образа, все живут своей раздельной жизнью. Гармония соотношений в системах образ Девы – Ее символы и образ вестника – его символ нарушена, о чем свидетельствует непродуманная, нестройная «параллельность» S-образных пунктирных линий АА′ и ББ′ Девы Марии и линии ВВ′ архангела Гавриила (сравни с Рис.4). В этой иконе нашло выражение отличное от рублевского миросозерцание. Эстетизм автора проявился в рафинированной вычурности хрупкой кровли палаты архангела при чрезмерной массивности ее «тела», в неоправданной украшенности орнаментами архитектурных деталей, усложненности и размельченности композиции. Однако живописное мастерство, радостно праздничный цветовой строй, церковность самого автора заставляют видеть в этой святой иконе то, что имеется в виду, когда произносятся слова «Святая Русь». Но ее автор — не преподобный Андрей Рублев.